В марте прошлого года, когда начал работать новый Жилищный кодекс, «Санкт-Петербургские ведомости» сообщили своим читателям, что в Законодательном собрании создана рабочая группа по разработке городского законодательства «вдогонку» кодексу.
Дело в том, что очень многие позиции ЖК должны быть дополнены и уточнены в местном законодательстве. Прошел год. Но городское законодательство в жилищной сфере, на которое все мы могли бы ориентироваться, за это время не продвинулось ни на шаг. Кроме удовольствия рассказать о перепалках между жилищным комитетом и рабочей группой ЗакСа других законодательных результатов предъявить читателю мы не можем.

— Кодекс содержит в себе стройную концепцию, — размышляет главный специалист постоянной комиссии по городскому хозяйству ЗакСа Юрий Курикалов. — Но сам по себе высший закон развития жилищной политики — вещь дырявая. Уж не говорю о дырках в той части, которая повествует о государственном содействии в улучшении жилищных условий. Но даже в самой рыночной части кодекса — в вопросах содержания жилого фонда — тоже немало белых пятен. Они могут быть закрыты самостоятельными решениями собственников. Хотя, очевидно, какие-то правила должны быть установлены местным законодательством. Хотя бы правила поведения самого крупного из собственников — города.

Эти самые правила и были главным яблоком раздора между депутатской комиссией и жилищным комитетом в течение всего года. Не прекращается сыр-бор и сейчас.

Кто должен представлять город на собраниях собственников?

Изначально жилищный комитет настаивал на том, что этот вопрос в каждом конкретном случае может решаться по-разному. Так, например, как это было с фирмой «Питер Дуссманн», которой город дал добро на проведение собраний в ее собственных интересах. Потом это осудил антимонопольный комитет, но это потом, когда дело было уже сделано.

Может ли город пользоваться тем фактом, что в доме большинство площадей принадлежит ему? Ведь в этом случае голоса остальных собственников можно и не слушать вовсе?

В старом городском законе «О жилищной политике» существовало ограничение: даже если у города в собственности больше 50 процентов жилья в доме, голосовать он может только 30 процентами. Закон этот был отменен в связи с началом действия нового Жилищного кодекса. Хотя, по большому счету, никогда и не работал в полной мере. Мало кто из депутатов сегодня помнит об этом ограничении. А власть, судя по всему, решила отказаться от него навсегда.

Депутатская рабочая группа так и не смогла найти с жилищниками общий язык. За год не родился сколько-нибудь доведенный до ума проект нового городского закона «О жилищной политике». Однако отголоски споров с депутатами слышны в многочисленных распоряжениях и инструкциях жилищного комитета, которых тем больше, чем больше накапливается опыта создания ТСЖ.

— Сегодня мы настаиваем на том, чтобы на всех собраниях собственников присутствовали представители районов, имеющие доверенность от КУГИ на участие в голосовании тем процентом собственности, которая остается за городом в конкретном доме, — отмечает заместитель председателя комитета Владимир Гайдей. — Мало того, мы делаем все возможное, чтобы именно сотрудники ГУЖА инициировали собрания собственников. Это, кстати, может помочь самим гражданам разобраться в сложных ситуациях. К примеру, сейчас в Выборгском районе в нескольких домах разные группы граждан хотят создавать ТСЖ. И они не могут друг с другом договориться. Возможно, руководство района сможет им помочь.

Не сразу, но все же жилищный комитет разработал несколько инструкций, в которых подробно, шаг за шагом, прописан процесс создания ТСЖ. Это для сотрудников районного звена, которые воспринимают любой закон только через призму инструкций и прямых распоряжений. Теперь-то, изучив письма комитета, они узнали, что сразу на одном собрании принимать решение и о создании ТСЖ, и о выборе способа управления, и о заключении договора с какой-либо управляющей компанией — нарушение закона. Так быть не должно. Ведь само создание ТСЖ — процесс сложный. После голосования те собственники, которые согласны стать членами ТСЖ, должны написать заявления. И только после этого полноправные члены ТСЖ имеют право принимать дальнейшие решения.

Владимир Гайдей отмечает, что по сравнению с другими регионами в Петербурге накоплен колоссальный опыт создания ТСЖ. И именно этот опыт, по его словам, позволил несколько уточнить роль государственных структур в создании и работе ТСЖ.

К примеру, представители власти, как считает теперь жилищный комитет, должны стать полноправными членами ТСЖ, если в доме сохраняется государственная собственность.

— В этом двоякий смысл, — поясняет Гайдей. — Во-первых, участие государства в ТСЖ — определенная гарантия того, что граждане не будут обмануты недобросовестными компаниями, желающими взять дом в управление. Во-вторых, государство должно вносить свою долю в финансирование, скажем, ремонта.

До недавнего времени вопрос о членстве в ТСЖ властей не стоял вообще. Кто конкретно будет этим членом, непонятно до сих пор. В комитете считают, что уж коль скоро специалисты ГУЖА имеют доверенность на голосование городской собственностью, стало быть, они и будут членствовать в ТСЖ. Районам эта головная боль не слишком-то нужна: специалистов мало, а ТСЖ все больше и больше. Так что, несмотря на созревшее вроде бы решение, механизм остается неясным.

В таком же полузачаточном состоянии остается разработка и других идей и необходимых решений, которые продиктовал опыт прошедшего года. К примеру, жилищный комитет занят определением механизма бюджетного участия в ТСЖ, внесения денежной доли города как одного из собственников. Как совместить обязательства члена ТСЖ с бюджетным процессом? Вопрос созрел, решения пока нет. Оно готовится в недрах жилищного комитета. И тоже в виде комитетского решения, а не закона.

— Несмотря на годичный опыт, уже с первого момента люди, создающие ТСЖ, натыкаются на препятствие, — рассказывает Юрий Курикалов. — Все начинается с того, что дом нужно принять в управление. А механизма приема-передачи нет. Препятствия начинаются сразу. Приходят в ГУЖА — документации нет. А если есть, то ее не дают. В общем, получается, что граждане, создавая ТСЖ, не знают точно, чем именно они собрались управлять. Поскольку это государственный жилой фонд, то именно государству неплохо было бы разработать механизм передачи домов в управление частникам, объединенным в ТСЖ. А не наоборот — прописывать правила, по которым новорожденный ТСЖ должен принимать дом.

Еще один порог, признаваемый всеми, — заключение договоров с монополистами. Здесь тоже много неясностей. В Жилищном кодексе написано, что все коммунальные услуги оказываются управляющими организациями. То есть, как ни крути, а между поставщиками тепла, света, газа, воды и потребителями должен стоять посредник. А что делать, если ТСЖ решил управляться без него?

В общем, весь прошлый год в городе никто не думал о правилах игры в ТСЖ. Все лишь выполняли директиву об их создании: чем больше, тем лучше. А как эти ТСЖ будут работать, как передавать людям дома, куда они понесут свои деньги, каким куском земли вокруг дома смогут располагать... На эти и еще на сотни вопросов ответов нет.

Только сейчас туман начинает понемногу проясняться. Но слишком уж мучительно и медленно. И не на уровне городского законодательства, а на уровне распоряжений жилищного комитета и его инструкций. Законных правил как не было, так и нет. А те, кто проявил мужество и в этой законодательной пустыне все же создал ТСЖ, идут вперед с завязанными глазами, то натыкаясь на стены, то ощущая под ногами пропасти.